Элементарные истории

… вернее, конечно, о курсе «Основы православной культуры», поскольку он возглавляет редакционную комиссию по подготовке учебника. Кураев не зря профессорскую булку с маслом кушает (когда поста нет): он великолепный полемист, оратор, миссионер и просто умный человек.

Можно объяснить детям, что такое молитва «Аvе Маria», или что происходит на литургии в православном храме. Но объяснять не значит внушать. Здесь допустима лишь интонация типа «христиане считают, что…».
С призывами учитель также должен быть осторожен. Допустимы лишь учебные императивы: «подумайте! прочтите! нарисуйте!». И нравственные. Но нельзя призывать учащихся к исполнению религиозного обряда или к личному согласию с излагаемым конфессиональным материалом.
Конфессиональные тезисы могут излагаться только от 3 лица: «с точки зрения христиан это место Евангелия имеет такой-то смысл», но без личностной самоидентификации.
Педагог может сказать «мы» только в двух случаях: «мы, люди» и «мы, граждане России». А вот самоидентификация по конфессиональному принципу – «все мы православные» или «наш Господь заповедует нам» – на этих уроках совершенно недопустима. Только тогда ОПК получат право на прописку в светской школе.
Это ограничение, кстати, может расширить круг посетителей именно этого урока: именно в этом случае нецерковная семья сможет сделать выбор в пользу урока ОПК, а не урока светской этики.

…
Предмет-то все же светский. И ответ на вопрос о подборе преподавателей есть лакмусовая бумажка, показывающая, светский все же планируется предмет или конфессиональный. Кроме того, если Церковь придет в школу в качестве цензора, решающего, кому из педагогов дать дополнительные подработку и заработок, а кому – нет, есть риск тихого бунта учителей против нас.
Поэтому церковь должна пойти на серьезные уступки. Она не должна рассматривать этот проект, как свою собственность.

Своеобразие наших отношений с католичеством состоит в том, что католики признают все содержание православного вероучения. Это мы не согласны с их догматом о чистилище или о римском папе. Но, полагаю, эти «вкусовые добавки» к общехристианскому хлебу католическая семья или приход смогут добавить самостоятельно. А то, что мы расскажем о православии, не будет диссонировать с католической этикой.
- А протестанты? Они же есть всюду.
- Отношения православия с протестантизмом зеркально отражают наши отношения с католичеством. Со всем, чему учит протестантизм – мы согласны. Не согласны мы только с тем, что он у нас отрицает (иконы, крещение детей и т.д.). Но поскольку в нашем учебнике недопустима критика в адрес других религий, то и протестантский педагог не сможет критиковать православие.
А если из протестантизма вычитать критику православия, то что мы получим? Да то, что и так является основой православного христианства. Так что я не вижу здесь конфликтной ситуации. Мы можем работать вместе. Чтобы понудить протестантов к сотрудничеству, я адресую им простой вопрос: скажите, а зачем вам нужны свои, отдельные от православных уроки? Что вы хотите сказать на них? Уточняю вопрос: что бы вы хотели сказать детям такого, чего я не мог бы сказать на моих уроках? Что есть такого позитивного в сердцевине протестантской веры, чего нет в православии?
Поэтому я приглашаю и католиков и протестантов – давайте сотрудничать!
…
Вот чтобы не попасть в тот же просак, в который угодил Артур Кларк, я хотел бы, чтобы учебники разных религий были согласованы между собой. Пусть наши братья из других религий станут нашими помощниками и цензорами. Пусть они проследят за тем, чтобы упоминания о них в наших текстах были бы корректны, то есть позволяли бы им узнавать себя и свою веру в наших пересказах. Надеюсь, что будет и обратное: согласование с нами упоминаний о христианстве в не-христианских разделах курса.

Если бы все было так, как расписывает протодиакон Кураев, я бы согласился почти с каждым его словом, да вот только не все попы – кураевы, а учителя – макаренки и сухомлинские. К сожалению, закончится все насаждением “Закона Божьего” в самых отвратительных своих проявлениях. Дело в том, что априори говорю: предмет ОПК будет глубоко чужд нашей окостеневшей системе управления образованием, и чиновники с радостью отдадут бразды правления и контроль за содержанием и преподаванием церковникам. А закончится все известно как – также как в незабвенном романе “Как закалялась сталь”: махорку – в пасхальное тесто!

Учитель, сухонький, в черном пиджаке, рассказывал про землю, светила. Павка слушал, разинув рот от удивления, что земля уже существует много миллионов лет и что звезды тоже вроде земли. До того был удивлен услышанным, что даже пожелал встать и сказать учителю: “В законе божием не так написано”, но побоялся, как бы не влетело.
По закону божию поп всегда ставил Павке пять. Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он назубок: твердо знал, в какой день что произведено богом. Павка решил расспросить отца Василия. На первом же уроке закона, едва поп уселся в кресло, Павка поднял руку и, получив разрешение говорить, встал: – Батюшка, а почему учитель в старшем классе говорит, что земля миллион лет стоит, а не как в законе божием – пять тыс… – и сразу осел от визгливого крика отца Василия: – Что ты сказал, мерзавец? Вот ты как учишь слово божие!
Не успел Павка и пикнуть, как поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку. Через минуту, избитого и перепуганного, его выбросили в коридор.
Здорово попало Павке и от матери. На другой день пошла она в школу и упросила отца Василия принять сына обратно. Возненавидел с тех пор попа Павка всем своим существом. Ненавидел и боялся. Никому не прощал он своих маленьких обид: не забывал и попу незаслуженную порку, озлобился, затаился. Много еще мелких обид перенес мальчик от отца Василия: гонял его поп за дверь, целыми неделями в угол ставил за пустяки и не спрашивал у него ни разу уроков, а перед пасхой из-за этого пришлось ему с неуспевающими к попу на дом идти сдавать. Там, на кухне, и всыпал Павка махры в пасхальное тесто.

Связанные записи

• Эррата – богиня ошибок
• Эррата – богиня журналистов
• Школа Ямбурга
• Что за семья без демократии?
• Химия и жизть